И поиски способа это сделать. Тут не пришлось прибегать ни к мифам, ни к приказам: данный вид разумных вполне понимал, что происходит благодаря трепетному хранению знаний ещё с прошлых эпох. Они уже наказали нарушителя древнего завета, поручавшего им охранять Печать, изгнанием (страшная кара, обрекающая его на бессильное угасание!), и теперь мечтали исправить положение. Ведь совесть для гномов была не просто чувством, а образом жизни — их простодушная сущность не выносила ни вины, ни долгов.

К счастью, именно их мастера могли осуществить физическую часть работы, необходимой для повторного наложения печати. Вот только Санат не обладал недостающей для её завершения способностью управлять внешним временем — всё-таки он был лишь человеком, пусть и более могущественным, чем любой из сородичей, и как таковому, ему было подвластно лишь личное время.

Тут в дело должен был вступить дракон — тот самый, что показал Стражу путь к гномам. Волхв познакомился с ним ещё при входе в разлом. Звали могущественное существо Элесатракен, из чего следовало, что в прошлой жизни оно было парой с именами начинавшимися на Эле - (эльфийка) и Сат - (эльф). Дракон даже соизволил показать Хранителю уже исследованные извивы. Их брат любил поболтать, когда встречал интересную личность. И хотя все диалоги с ними представляли собой чистую софистику, они неплохо оттачивали разум. Так что удовольствие от общения в данном случае было взаимным. Когда тебе под тыщонку лет, становится трудно найти стоящего собеседника среди смертных.

Но помогать дракон не хотел ни в какую. И был в своём праве. Однако Санат знал, что случайных встреч не бывает, как должен был знать и Элесатракен. Просто драконы почему-то ревностно блюли репутацию, облекающую их высшей степенью наплевательства на все дела, кроме своих. Так что любую помощь приходилось выпрашивать или выигрывать, но на это у Волхва не было ни времени, ни желания, да и смысла он в этом не видел, понимая правила игры.

Раз Элесатракена так заинтересовал этот разлом, значит, в данный момент своей жизни он изучал свойства пространства-времени. Из чего следовало неизбежное желание не только посмотреть, но и попробовать с ним что-то сделать. И это была уникальная возможность, поскольку расширять такую трещину или создавать новую дракон не решился бы, осознавая масштабы кармических последствий, разгребания которых на его уровне невозможно избежать.

Оставалось лишь надеяться, что побуждение к действию у Элестаракена созреет не через пару веков, а пораньше. Так что Санат оставил его с просьбой хотя бы позвать на помощь ангела, чтобы тот привлёк к делу какую-нибудь звезду. Было в этом определённое лукавство, но в то же время и непреложная правильность: решать проблемы надлежало с привлечением минимальных необходимых сил. Теоретически Хранитель мог и к самому Мелину обратиться, конечно, но нелепо и даже опасно колоть орехи Молотом Дракена — так и мир может треснуть. А минимальной необходимой силой в данном случае как раз и являлся дракон. Который отлично всё это знал, просто на время предпочёл забыть.

В общем, не испытывая особых сомнений в исходе, Санат начал командовать гномами в подготовке физической части работы: замуровыванию тоннелей и взращиванию в центре пещеры гигантского сталагмита, встречающегося вершиной со сталактитом, образуя фигуру наподобие песочных часов. Оба нароста должны были представлять собой огромные друзы кристаллов цеферия — минерала с божественной информационной матрицей, проявляемой сразу на всём протяжении времени.

И тут, наконец, впервые за сотни лет пригодились все свойства перстня, часто казавшегося посторонним неуместным украшением для странствующего старца. На самом деле он являлся вместилищем духа высшего тролля, который служил Санату. Именно этот тролль, принявший имя Сафир, нарастил синий самоцвет со своей уникальной матрицей вокруг крошечного зёрнышка цеферия, которое существенно расширяло возможности Хранителя.

Теперь Сафир перенёс эту матрицу в кристаллы, которые дальше растили высшие тролли, состоявшие в услужении у гномьего племени. Перстень с троллем был далеко не у каждого, но гномы расстарались и собрали почти всех обладателей, которые прибывали из разных уголков их мира на место работ почти месяц.

Волхв следил за правильным выравниванием граней кристаллов, которые должны были закручиваться под определённым углом, ведя с разных сторон в одну точку посередине. Впрочем, гномы, как всегда, отлично справлялись. Пусть они и не понимали, почему линии спирали должны быть именно такими, но раз уловив гармонию, ни на шаг от неё не отступали. Иначе пришлось бы всё переделывать. И так на работы ушёл почти год.

Все пещерные коридоры были давно заложены, кроме одного — того самого, ведущего в гномий мир. Там была подготовлена металлическая плита по типу разрушенной — с рунами и прочими элементами «магии свойств», воздействующей на материю через информацию. Оставалось найти того, кто закрутит временной вихрь, чтобы стянуть все края разлома в готовую воронку из кристаллов. Санат, полагавший, что кандидат уже имеется, не предпринимал никаких дополнительных действий девять дней.

Потом его начало снедать смутное беспокойство, свидетельствовавшее о том, что Хранитель нужен в своём родном мире. Он уж было собрался податься к валлам кружными путями, чтобы по цепочке всё-таки передали наверх просьбу звезде, но при выходе на поверхность его встретил Элесатракен. Ну разумеется, с присущим драконам пафосом, он ждал последнего момента. Волхв с облегчением и благодарностью принял его помощь.

Наблюдать за драконом, творящим «высшую магию» было редкой привилегией, а Санат сподобился ещё и помочь ему, удерживая собираемые тем края в воронке, пока обе стороны не заполнились и не был закручен уравновешивающий вихрь. Сознание Волхва работало на пределе, но только так и происходит рост. В общем, для него лично это событие имело большое значение. Что само по себе драгоценно, ведь у Хранителя практически не было личных дел.

По субъективному времени на работу ушла пара-тройка часов. Однако, караулившие снаружи гномы, как оказалось, уже успели дважды принять молочаги: подкрепиться для них святое, хоть Карандар на земле бушуй. Кстати, прошедшее действо в их понимании недалеко ушло по значимости, ведь они почитали драконов в «истинной» форме (хотя вид крылатого змея на самом деле использовался, в основном, для преодоления расстояний между мирами). А сейчас узрели совсем настоящую — энергетическое, сияющее, захватывающее дух нечто, равнявшееся для них пришествию Мелина для арридов в эпоху рождения Волхва.

Теперь же настало их время «помогать божеству». Конструкция в центре пещеры пульсировала пугающей силой, так что подгорные мастера поспешили установить поперёк коридора руническую плиту, вплавить её прямо в стену, а для верности на этот раз ещё и обрушить тоннель перед ней со своей стороны.

Но «маги»